Читать онлайн книгу "Я во времени. Вторая книга стихов"

Я во времени. Вторая книга стихов
Алексей Ивин


Вторая книга стихов А. Ивина составлена из «Красной тетради, 1976—1985». Как и сама эпоха, стихи застойные, депрессивные и моральные; автора огорчало, что их везде отвергали (первая журнальная публикация – 1988 год). По тону стихов ясно, что автор надломлен и погибает. Но грянула перестройка!По формальным признакам стихи разбиты на «лучшие» (раздел 1 и 3) и «худшие» (2 и 4). Стихи, ныне опубликованные в периодике, отмечены * в начале текста. «Дополненная реальность» расширяет рамки сборника.





Я во времени

Вторая книга стихов



Алексей Ивин



© Алексей Ивин, 2018



ISBN 978-5-4493-2853-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero


©, Алексей ИВИН, автор, 1976—1985, 2018 гг.

©, Рокуэлл Кент, иллюстрация к роману Г. Мелвилла «Моби Дик, или Белый кит».






Дополненная реальность. Архип Куинджи, «На Валааме»




РАЗДЕЛ 1





ТОВАРИЩУ ПО ЛИТИНСТИТУТУ В.К.


Мой друг пропал, хоть подавал надежды.

Под солнцем место заняли невежды.



На память хлебницу оставил и диплом,

Чтоб я читал и вспоминал о нем.



Я хлеб жую и чту его рассказы,

А место заняли пройдохи и пролазы.



Прощай, мой друг! Я хлебы преломлю…

Большое плаванье большому кораблю.



А что литература? – Пустячок!

Ты прав: чок-чок – и зубы на крючок.



Ты спасся – я ценю поступок беспримерный,

А я прикован к ней, увы, как раб галерный.




*СУПРУЖЕСКАЯ ЖИЗНЬ


Я день и ночь – в Содоме,

терзаю душу я,

что мало денег в доме,

что рушится семья,

что нужен шифоньер нам,

что «стенка» нам нужна,

что день и ночь по нервам

пиликает жена,

что нужно разводиться,

разменивать жилье,

что жизнь течет водицей

сквозь пальцы, что ее

осталось ненадолго,

по-видимому, но,

исполнен чувства долга,

надеюсь все равно:

земной судья развяжет

что Бог связал на век,

и, холостой и даже

счастливый человек,

вновь женщину найду я,

спокойную, с умом,

пускай немолодую, —

и кончится Содом.



И вот, назло соседям,

в Гоморру мы поедем.




*ОТ ЩЕДРОТ СВОИХ


Едва светает, выйти на крыльцо,

Пока еще туманно все в природе,

Из кадки дождевой ополоснуть лицо

И просветлеть, как солнце на восходе.



С намокшей удочкой пройти по валунам

Туда, где плес заветный серебрится,

Скитаться допоздна, как в вольном небе птица:

Ведь эта тишина врачует души нам.



Или с корзиной в лес, чтоб отдохнуть

От суеты сует, от склок и от раздоров, —

Там тихо и светло, не слышен шум моторов.

Там палая листва нам устилает путь.



Обильно дарит от своих щедрот

Болотной клюквой и лесной черникой, —

Ах, осень, осень! Кто тебя поймет —

Войдет в шатер твой с головой пониклой.



Ты плодоносишь – мы еще цветем,

Ты сбросила листву – а в нас еще надежда,

Что старость далека, минует нас, что прежде

Чем умереть, уж мы свое возьмем.



Да что же брать? Дари и раздавай!

Люби, пока тепло и солнце не померкло,

А что потом – нирвана или пекло —

Не все ль равно: пустые все слова.



Достойны будем памяти о нас,

Детьми мы обновимся и делами.

Раздарим все тем, кто идет за нами,

И ничего не спрячем про запас.




*ЗИМНЯЯ КАРТИНА


В сизом, морозном тумане

Серый укрыт поселок.

На горизонте – солнце

Оранжевое, как апельсин.

Колонны седого дыма,

Печные продолжив трубы.

Растекаются под небосводом

В слоистые облака.




КРИПТОГРАММА


Как во имя святого Георгия

Воевали промежду собой

Петр с Иваном и Федор с Ильей,

Воевали, не выслужив ордена.



Нападал Александр на Олега,

Виктор крепко Андрея теснил,

Но изрек пресвятой Михаил:

Я есть альфа твоя и омега;



В Вашингтоне блюду и в Москве я…



Если кто в Третьяковку придет,

Зрит там отрока Варфоломея,

Как явился ему гугенот.



***



*Бок о бок мы! Но равнодушно выл

Вагон метро, мусоля детективы.

И эскалатор развозил учтивый,

Двубортные застегивая швы.



Как много нас! Душа моя стремится

Отсюда, где меня внезапный лед сковал,

Как озимь стылую, уйти на перевал,

На перевал – и заблудиться.



Печален мох, и холодна вода,

И жизнь просторна и проста, как воздух.

Так вот зачем Ты уходил сюда,

На скудный камень при высоких звездах!



***



Усталый серп луны взрезает облака,

и в черном небе он один лишь не угас.

Но нет во мне раба.

Я ненавижу вас,

я ненавижу вас,

как бешеных собак.



Я жил не как хотел,

я бился в стену лбом.

Нет, я не огибал бесчисленных препятствий.

Но вой,

ваш дружный вой

мне был залогом в том,

что я – во времени,

вы – только лишь в пространстве.



***



*Весь день гляжу на поплавок,

Сбежав от ядерной угрозы,

А солнце жарит левый бок,

И шепчут крылышки стрекозьи.



Валун с языческой поры

Лежал, небось, на диком бреге,

И проносились осетры

Там, где сейчас клюют коряги;



Косматый ельник пер к реке

Единодушным пьяным сбродом,

А время быль о рыбаке

Писало вилами по водам.



Плывут, мое тепло храня,

В летейской мгле мои глаголы.



Скажусь Игнатием Лойолой,

Авось забудут про меня.




*ПСАЛМОДИЯ







ПСАЛОМ 1


Блажен тот муж, который

Не ходит к нечестивым,

На грешный путь не встанет,

Развратников не чтит,

Да только нет опоры

Его благим порывам

В миру, где кнут и пряник

Владычат, как синклит.



Он верит, что взметнутся

Они, как пыль под ветром,

Что воздается тем, кто

По совести живет,

Но чтоб он смог заткнуться

С голодным приставаньем,

Вели, о Боже, манне

Валиться круглый год.




*ПСАЛОМ 2


Мутятся народы, цари восстают,

Дырявят вотще атмосферу,

И смертным хвастливые статуи льют,

И в Бога утратили веру.



Но горний правитель все терпит, пока

Не станет, как в сказке кошмарной,

И жизнь человека дешевле горшка,

И царства – тесовой гончарни.




*ПСАЛОМ 9


Ты прав, о Господи! Но вот что невдомек

Мне, скудоумному: зачем стоишь вдали Ты?

Ведь видишь Ты, что лев ягненка поволок

И похотливец вышел для ловитвы.



Как беспристрастен Ты! И, зная это, всякий

Не вправе ли сказать убивец или тать,

Что Судный день – одни сплошные враки,

А если Ты и есть, Тебе на нас плевать…



Опомнись! Наведи на них Ты скорбь и гибель

И судьбы их развей, как листья к ноябрю, —

И либо укреплюсь я в шаткой вере, либо

Я стану как они. И лиру разобью.




*ПСАЛОМ 36


Завидую мирскому злу —

Богатым, сильным, злым:

Они живут, а я терплю,

Царят – а я гоним.



Легко советовать – уйди

От зла, твори добро,

А Ты меня вознагради

Не после похорон.



Иначе плюнут мне в лицо

И разотрут плевок

За то, что не был подлецом,

А истину берег.



Еще молюсь, еще людской

Я не боюсь молвы,

Но нет, но нет Тебя со мной

На пыльных мостовых.




ИГРА


Стремясь расслышать – без успеха! —

Откуда, как глухой набат,

Гремит сквозь маскарадный смех мой

Любви капризная мольба,



Вы отзоветесь нежной лаской,

Но неприметно, как овал,

Мою улыбку стянет маска

Угрюмой ненависти к вам.



В долине отзвуков и вздохов

Вы броситесь искать души,

Но разграненный эхом хохот

Рыданья ваши заглушит.



И повторится многократно

Игра – вернется бумеранг,

Сполна налитый спесью братней

Для врачеванья ваших ран.



И чтоб уже не обмануться,

Мечась в отравленном кругу,

О, дайте, дайте мне вернуться

В себя! Я больше не могу…




***

*Я схожу с ума от одиночества

И не верю больше в чудеса,

Зазову – без имени, без отчества —

Хоть кого-нибудь на полчаса;



Разбивая отчужденье, ласково

Я скажу, что полюбил его:

Милый друг мой, разопьем шампанского

И Христово встретим Рождество.



Если же, рождественский и розовый,

Он на зов не обернется, – пусть:

Я решусь – с балкона грянусь оземь и

В небо ясным соколом взовьюсь.



***



*Ю. Флееву


Искрился снег. И ты колол дрова.

И радостная каркала ворона.

И глянцем отливала синева.

И осыпался иней с клена.



Прекрасна жизнь! На скатертном снегу

Напутал птичий след крестов и знаков.

И хлопнув дверью, ты ушел в тайгу,

Неповторим и одинаков.



По снежным елям гарцевал мороз,

И шелушился жалостный ольшаник.

Бело и тихо. И не видит слез

Никто из обреченных на молчанье.



***

*Я курил злонамеренный деготь,

Утопая по шею в меду,

Но не мог огорчить и растрогать,

И расстроить пчелиную мзду:



Прилетали, жужжали, вносили…

И чтоб сладкую жизнь превозмочь,

Голосила душа от усилий,

Источая защитную желчь.



И когда эту чашу я поднял,

Испустив окончательный вздох,

Загрустил сатана в преисподней

И сиропом расплакался Бог.



***

Как лес – расти, как зверь – существовать.

Исчезнет все, что непрестанно мучит.

Случайно – жить, рождаться, умирать.

И путь мой ничему вас не научит.



Я есть. Кто поручится: был и буду?

Вчерашний я – совсем не я уже:

Одни меня запомнят как паскуду,

А у других взгрустнется на душе.



Хочу лететь, но кто же залатает

Прорехи в паутине бытия?

А между тем тугую сеть сплетают

Для вольной пташки – знаю, знаю я!



Плоть или сон? Ау! Ау, ответь мне,

Ты, кто был мной и снился наяву…

Интерференция в двенадцатом столетье;

Да в Гончих Псах взъерошило листву.



Нас создал космос, жалкая стряпуха,

Из неслиянных атомов слепил,

Разъединил он голову и брюхо

И сердцем дисгармонию скрепил.



***

*Раздвоен изначально и навеки

Ты, человек! И в круглой голове

Круглится мысль о богочеловеке

И общечеловеческом родстве.



Еще не ясно, в племенном ли стаде

Иль в хоре ангелов, но выяснится впредь —

Планета лопнет: мысль – ее исчадье —

Калечит плоть и разрушает твердь.



Усталый и злокозненный создатель,

Наш прах развеяв, ототрет чело.

Но мысль моя, как исступленный дятел,

На Млечном древе выдолбит дупло.



***

*Мне нечего хотеть. Мне некуда идти.

И жизнь, по-видимому, смысла не имеет:

За триллионы лет один микрон пути

К могильным кустикам шалфея.



В космической квашне смешались навсегда

Мука пространств и влага горных речек,

И пекарь, чтоб испечь удачный хлеб, туда

Вливает дрожжи человечьи.



Не унывайте же! Мы встретимся опять,

Пусть не людьми, но им равновелики,

И с утренней звезды я стану излучать

Свои взыскующие блики.



***



*И какое может быть крушенье,

Если столько в поезде народу?

    Н.Рубцов, «Поезд»

Стучали колеса, зеленый вагон

Средь лунной полуночи плыл,

Смеялся ребенок, седой проводник

Свой чай по купе разносил.



Беспечная жизнь. Пассажирский вагон.

Здесь люди в объятиях сна.

Внутри – согласованный сонный уют,

Снаружи – гуляет луна.



Но что это?

Скачут, – я вижу в окно, —

Взрывая заснеженный склон,

Конь белый, конь рыжий, конь вороной,

Конь бледный – за нами вдогон.



И чтоб не свершилось пророчество бед

И чтоб нам Суда не видать,

Наддай, машинист: ведь когда-то-нибудь

Устанут они догонять.




*ЗА ПОРОГОМ


Ночными, осторожными шагами

Я вышел в сад и замер в тишине,

А в освещенном суетном окне

Две тени вслед гримасничали мне:



Там пировали: мутными глазами

Обшаривали истину, клялись

И ссорились. А надо мной сплелись

Пути небес и вызвездилась высь:



Вселенские мололи жернова,

Дробя планеты и миры калеча, —

О, что им до ничтожного зерна?!



Вернусь туда, за суетность окна,

И захлебнусь в разгуле человечьем,

И горестного вымолю родства.




*ИЕРОНИМ БОСХ


Где мрак простерся гробовой

и пыль, как твердь, зачугунела,

и воздух стынет, омертвело

смердя, и человечий вой,

и стоны запертого зверя

шуршат по серым потолкам,

и гарпий траурные перья

танцуют мстительный канкан,

где не блеснет надежда или

хула в замшелых струпьях глаз,

и жуткий светоч трупной гнили —

лишь он, последний, не погас, —

там, растерзав и плоть и душу,

я проклял Родину за то,

что, отягченный рабством, трушу

восстать над пыльной суетой



и – но зачем? – опять, опять

бесстрашно истину вещать.




* КАМЕНЬ


    Г.К.

Далек тот день. Но близок этот дом,

Построенный у камня преткновенья;

Луна и солнце ходят ходуном,

А он упрочился легко и дерзновенно.



Тот день настанет. Стерпим, переждем,

Семейственно вражду перемогая;

Печально мокнет кошка под дождем;

И битва внешняя – как музыка глухая:



Кандальный звон и лязг мечей. Там брань —

За окнами, там хлещет кровь из глоток, —

Во человецех зло.

Благоволю – предстань

В полночный час, нагой, без папильоток.



Любовь! Синай! К холмам, где свет померк,

Взываю из осады: братья! Братья,

Опомнитесь! Он нам готовит смерть,

Надгробный, преткновенный, как проклятье.




*ТУДА


В погоне за сном ускользающим род толстокожий.

Свалили, и топчут, и бивнями бьют, и трубят.

Молись, окаянный художник! За что же, о Боже?

Тут стадо прошло – мусикийский расстроился лад.



Не склеивай струны запекшейся кровью, не лей

Слезы одичалой, и пусть враждованье галактик,

Как мельничный жернов, дробит сновиденья людей, —

Ты вечный скиталец на млечном запущенном тракте.



О чем же ты просишь? С дороги, затоптанный, встань.

Вон путь твой пустынный в сопровождении тайн.




*НЕОБХОДИМА ОСТОРОЖНОСТЬ


Кус свинины непрожаренной

вы, допустим, где-то слопали —

стрептококк эхинококковый

или цепень уж мытарят вас.

Выпили в реке водицы,

съели яблоки сырые —

завтра могут появиться

признаки дизентерии.

Не целуйтесь с вертихвостками,

жен водите к гинекологам,

а не то, избави Господи,

в Шикотан вас вышлют голого.

Делая зарядку утром,

приседайте до упаду вы;

шефа своего порадуйте

портсигаром перламутровым.



И когда всю жизнь, всю юность

прогнусавите, как тихий стон,

я пойду и в петлю сунусь,

чтоб не стать для вас Антихристом.




*«ПРЕДЧУВСТВИЕ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ»







А ЛЯ РЮС


Ах, весь мир мой! Зеленеет пажить.

Но, окаянства не в силах вынести,

Я в мертвом царстве необходимости

Люблю перечить, ломать, бродяжить.



Уйти, уйти! И помнить о Боге,

И слышать брань, и гневливость прятать;

Когда поднимется брат на брата,

Уйти, уйти по грязной дороге.



***

*Как чисто и светло! За окнами – весна,

В цвету деревья, солнце – в поднебесье

И тишина, какая тишина!

Иди в поля, иди, и плачь, и смейся,

И ветер, ветер, ветер расстригай

Заржавленными ножницами тела…



Земля моя, обетованный край,

Бесчувственный, цветущий, опустелый.



***

*Буйной ночью в саду одичалом

Ветер выл и деревья качал,

И восторгом душа отвечала

На весенний языческий шквал.



И пугливый, и дерзкий, и дикий,

Шел и пел я и факел держал,

Жутко прыгали красные блики,

Путь сиял, как кровавый оскал.



Духи недр и небесные гостьи

В том саду провожали меня…

А проснулся беглец на погосте

Посреди безмятежного дня.




* ШТУРМ







К ВОПРОСУ О ЖЕЛЕЗНОМ ЗАНАВЕСЕ


Стена кирпичная, базальтовая

Отгородила полземли.

Я любопытствую – разглядываю

Тех, кто на штурм стены пошли.



Идите! Клану охранительному

Не миновать тычков взашей,

И те, кто станут победителями,

Воздвигнут стены попрочней.




ПАНИХИДА ПО ФЕНИКСУ


Для кого пишу, для чего?

Бесполезная трата усилий.

В тьме египетской волки завыли,

Заглушая мое рождество.



Толстосумы казенных палат,

Борзописцы журнального вздору,

Подпевали вы волчьему хору,

Заглушая мое рождество.



В тишине эти перья скрипят,

Лжи глашатаи, слуги оклада,

И рыдает на торжище правда,

Заглушая мое рождество.



Повторилось, хоть было давно:

Не для них эта проповедь веры,

Поносили меня, лицемеры,

Заглушая мое рождество.



Я воскресну! А им не дано,

Дух святой не утишит печали:

Не сподобились, ибо кричали,

Заглушая мое рождество.



***

*О мудрый свет, маяк мой и надежда!

Неугасимый, как же ты далек!

Но верую – еще сильней, чем прежде,

Хоть еле брезжит слабый огонек,

Хоть снова над стезей, ведущей к правде,

Нахальное кружится воронье…



Идущий вкривь, не чувствуешь ли сзади

Глухое отчуждение мое?



***

Кто живет, а кто и бедствует.

Как жалко! Юность умерла,

Оставив жалкое наследство, —

Докуку, скорби и дела.



Не мог я в слове, в жесте выразить

Страсть, рвущуюся изнутри, —

Тянул, усталый певчий, с клироса:

Даруй и длань свою простри!



И вот конец. Свободы умершей

Следы целую в тишине.

И плачу, плачу я без удержу,

И нет успокоенья мне.




*СБЕЖАВШЕЕ ЯБЛОКО


Мой друг, услышь. За дымом сигареты

Исчезла молодость, как с лепестков роса, —

А как он цвел, наш сад, мечтой согретый,

Для страшного жнеца плодонося.



Придет тот жнец, и созреванья меру

Почувствует, и плоти фатовство

Прервет, и заключит плоды в фанеру,

И плод без червеца обрадует его.



Ах, лето, лето! Ясный напоследках,

Веселый день поманит в свой разгул —

Мне надоест висеть на пыльных ветках,

Не выдержу, сорвусь и убегу.




* АНТИНОМИИ ПСИХИЧЕСКИЕ


Ах, боже, всуе Имени

не вспомню Твоего,

но только объясни мне

меня же самого:

зачем держусь за правила,

но жажду разрушать,

и что меня заставило

от счастья убежать,

и от Тебя что требую,

когда твержу одно:

я е с т ь, но это небу и

могиле все равно.




ИСКУШЕНИЕ


Долби и сей и землю рой,

Пиши, молчи и говори,

Счастливым будь, страдай —

Дождешься ли своей зари?

Блеснет ли солнце за горой?

Откроется ли рай?



В пустыне дьявол искушал,

Шептал в кромешной мгле:

Не жди, не рассветет.

Смотри, уже смердит душа,

Смотри, потемки на земле,

А вот и смерть грядет.



Могучий дух алкал огня,

Борьбы, любви, вериг —

Напрасный демонизм!

Вовне – мышиная возня,

И внутрь их выводок проник,

Грызущий верх и низ.



Пускай! Не вечно торжество

Ночей, доверчиво живи,

Нам выбор дан простой,

И лишь запомни твердо, что

И волос не падет с главы

Без ведома Его.




*ИММОРТЕЛЬ


Облако белесое проплывет над пашней,

Быстрой беглой тенью омрачив ее

(Ворон-долгожитель, возраст патриарший,

Выклюет и вытопчет жнивье),



И повеет холодом ветер по-осеннему,

Листья оголтелые скопом закружит

(Все равно, что миг, ему, все равно, что день, ему:

Он бессмертен, Ворон, – Вечный Жид).



Что же вы взалкали, дураки, до времени?

Мух на окнах знай дави!

Вот когда помрет он, станем суверенными

Мы – во имя Бога и Любви.



***

*Жизнь грустная под колпаком.

О, сколько нас там прозябает,

Не веря в Подвиг (он нам не знаком!),

В пустыне, у подножья рая!

Очерчен нам безжалостной рукой

Суровый круг табу, запретов.

Переступи – узнаешь, как легко

Ломают крылья под напором ветра.

Гниющий тлен – на выбор – или злой

Напор ветров. Но это за чертой.

Живи и смейся. Плачь и умирай.

Открытый доступ – в рай.




ПОЭТ, СМЕРТЬ И ОБЫВАТЕЛЬ


Я устал бояться смерти.

Будь что будет. Все равно.

В бестолковой круговерти

всем погибнуть суждено.

За бессмысленной работой

государству дань платил,

жрал пилюли с позолотой,

воду в решете носил;

раз пятнадцать с честью умер,

плотским соком изойдя,

рыскал счастья обезумев,

а нужна была… ну да!

В серых буднях, как в жаровне,

я сгорал душой дотла, —

смерть за мной, как чичероне,

путь указывая, шла,

смерть мешала насладиться

вечным блеском бытия,

и торчал в ее глазницах

кукиш с маслом – цель моя;

дружба, нежность, слава, злоба —

все, что было, проморгал,

смерть зато смотрела в оба,

пряча ласковый оскал.

Кто ценил обеды, шмотки,

жизнь тетешкал, волчью сыть,

тот не знал моей чесотки:

чем бы горю пособить;

не цеплялся за искусство,

шанс последний из нуля,

не рыдал, что в сердце пусто:

муза жертв не приняла;

не метался, словно шилом

в зад ему кололи, не

плясал, сторукий Шива,

дух его на крутизне;

роль шута в пиру свинячьем

не играл он, не скорбел,

что шутить и ждать подачек

от свиней – его удел.

Он не знал и сотой доли

мук, которые один

вынес я, – не оттого ли

рожа у него как блин?

Но когда-нибудь (посмотрим!

будь что будет! все равно!)

я сведу с подлюгой счеты





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/aleksey-ivin-6201930/ya-vo-vremeni-vtoraya-kniga-stihov/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения